Русский штык

«Береги пулю на три дня, и иногда и на целую кампанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко; штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля - дура, штык - молодец».

Суворов А. В. «Наука побеждать»

Слово «штык» произошло от немецкого «stich» (колющий удар, укол). Это холодное колющее оружие, примыкаемое к стволу ружья (винтовки, карабина, автомата), что позволяет использовать его в качестве копья во время штыкового боя. С 17-го века до Первой Мировой войны он считался основным оружием для атак пехоты.

История развития штыка начинается с багинета, или байонета. Так назывались кинжальные клинки испанских охотников. Их вставляли в дуло ружья, чтобы добить раненого зверя. Первое боевое применение багинетов связано с французским местечком Байоне, от которого и произошло их название. По преданию, баски, воевавшие здесь в 1640 году с испанскими контрабандистами, израсходовав пули, воткнули в дула ружей клинки и бросились в атаку [1].

В России багинеты появились в 1694 году. Но такой тип штыка имел существенные недостатки: при его применении из ружья нельзя было стрелять, он мог выпасть из ствола или, наоборот, намертво застрять в дуле.

В 1702 году в российской гвардии стал применяться так называемый кривой багинет с трубкой, насаженной на ствол оружия и дающей возможность производить выстрел. Клинки штыков с трубкой первоначально имели форму тесаков или ножей — однако скоро приняли классическую форму с трёхгранным сечением, позволяющим уменьшить вес, сохраняя жёсткость.

Настоящую революцию в применении штыка совершил Александр Васильевич Суворов. В то время из-за долгого времени перезарядки можно было выстрелить только один раз за бой, поэтому стремительная штыковая атака была для Суворова главным средством достижения победы. Из-за несовершенства военных ружей около 20 процентов выстрелов тогда заканчивались осечками, поэтому Александр Васильевич призывал стрелять только наверняка, а после выстрела бить врага стремительным штыковым ударом. Суворов первым в мире предложил использовать для обучения солдат специальные чучела из соломы и глины, на которых пехотинцы отрабатывали навыки штыкового боя, в котором русские солдаты не имели себе равных. Так, в Пруссии в 1807 году гренадёры Екатеринославского полка были так удивлены решением французов вступить с ними в штыковой бой, что с криками «Они недостойны наших штыков!» прогнали врагов прикладами [1].

В 1870-м на вооружение русской армии поступила винтовка Бердана №1. Она проектировалась российскими офицерами в США и пристреливалась без штыка. После проведённых стрельб с трёхгранным штыком оказалось, что пуля уходит от точки прицеливания. Для берданки пришлось делать другой штык — более прочный четырёхгранный, он, как и раньше, помещался справа от ствола. При этом от первоначальной идеи применения штыка клинкового типа (штык-ножа) пришлось отказаться. По признанию конструктора В. Г. Фёдорова, клинковые штыки можно было использовать в домашнем хозяйстве — и начальство опасалось, что их попросту разворуют. Примечательно, что во время Первой Мировой войны в русской армии при сборе трофейного оружия клинковые штыки к иностранным винтовкам часто расходились по рукам «любителей». Не помогали и строгие приказы командования. «Наш гранёный штык пользуется меньшей любовью с бытовой точки зрения – в том его достоинство», - с иронией замечал Владимир Григорьевич, стоявший за перевооружение русской армии клинковыми штыками [2]. В эти же годы сменилась заточка русского штыка — не на острие, а на плоскость (как у отвёртки).

«...снова возбуждён вопрос о замене штыков тесаками... по примеру пруссаков. Три раза уже был обсуждаем этот вопрос лицами компетентными: все единогласно отдавали преимущества нашим штыкам и опровергали предположения государя, чтобы штыки примыкались к ружьям только в то время, когда предоставится надобность действовать холодным оружием. И несмотря на все прежние доклады в таком смысле, вопрос снова поднимается в четвёртый раз. С большой вероятностью, тут можно предполагать настояния герцога Георга Мекленбург-Стрелицкого, который не может допустить, чтобы у нас что-либо было лучше, чем в прусской армии» (из дневника Д. А. Милютина за 14 марта 1874 года) [3]. Но на деле игольчатый четырёхгранный штык остался на своём месте.

Наступила эпоха магазинного оружия. Общая длина принятой на вооружение в 1891 году 3-линейной винтовки конструкции С. И. Мосина с примкнутым штыком была меньшей, чем у предшествующих систем. Причиной этого были изменившиеся требования к общей длине оружия, теперь общая длина винтовки со штыком должна была быть выше глаз солдата среднего роста. Штык всё равно остался примкнут к винтовке, считалось так, что солдат должен стрелять метко, а при примыкании штыка к винтовке, пристрелянной без него, меняется точка прицеливания.

Шло время, вопрос о замене штыка тесаком не был забыт. Как и прежде, основным в его решении была задача, связанная со стрельбой с примкнутым штыком и без него. Примкнутые штыки-тесаки не позволяли вести меткую стрельбу, поэтому открывать огонь с примкнутым штыком можно было только в качестве исключения. При игольчатых гранёных штыках, где шейка отклоняет лезвие на некоторое расстояние от оси канала ствола, стрельба не представляла проблем. И впервые массово уже в Красную армию штык-нож пришёл в 1936 году, это был штык к автоматической винтовке Симонова обр. 1936 года. В скором времени на вооружение начинают поступать новые самозарядные винтовки Токарева СВТ-38 и СВТ-40. Только на тот исторический этап и только с использованием скорострельных, быстро перезаряжаемых винтовок, при широком использовании огня из автоматического оружия, игольчатый штык сдал свои позиции. Последним в истории уже Советской армии игольчатым штыком, был штык к самозарядному карабину Симонова обр. 1945 года. Вскоре после начала производства, игольчатый штык к нему был заменён на ножевидный. С того момента к старым игольчатым штыкам в СССР и России уже не возвращались [4].

Ст. науч. сотрудник отдела учёта и хранения
МУ «Козьмодемьянский музейный комплекс»
Емелин Е. В.

Источники и литература