Чудо из Ямской слободы

1980-е гг. Однажды, будучи советской школьницей, я попала в один частный дом на Юркино. Когда-то это была Ямская слобода. Увиденное в доме меня просто потрясло. Это было самое настоящее чудо! Но обо всем по порядку.

Конец 16в. В это время в городе стали селиться ямщики, переведенные из Свияжска. Через Козьмодемьянск проходил известный Сибирский тракт. Это была дорога из Москвы через Нижний Новгород – Козьмодемьянск - Царевосанчурск - Яранск - Котельнич – Орлов - Хлынов - Соль Камскую и далее в Сибирь.

Поселение ямщиков в городе стало называться Ямской слободой. Она находилась за Поваренным оврагом в 1-2 верстах от земляного рва козьмодемьянского острога.

Ямщики содержались на особые местные сборы. Ямская гоньба включала в себя перевозку различных грузов, почты, чинов гражданской и военной службы и т.д. Путь местных возчиков пролегал в направлении Казани (140 верст), Нижнего Новгорода (120 верст), Царевосанчурска (160 верст). Ямская гоньба была довольно тягостной. Ее приходилось выполнять днем и ночью, отлучаться на долгое время от семьи, отрываться от ведения хозяйства. Грунтовые дороги находились в плохом состоянии, поэтому лошади часто «безножили». Ямщиков Козьмодемьянска иногда называли «охудалыми людьми». В конце XVIIв. им перестали платить жалованье, получали лишь подорожные. За прогон одной подводы до Казани в один конец полагалось 24коп. Ямская служба продолжала оставаться обязательной для козьмодемьянских ямщиков в течение всего XVIIIв.

Среди ямщиков города была династия Кобылиных. Фамилия, скорее всего, говорит сама за себя: появилась благодаря работе с лошадьми. Вот что по этому поводу сказано в информационных источниках. При переписи населения в России крестьянам, да и другим сословиям, присваивали фамилии по роду деятельности или по владению каким-то имуществом и т.д. Так появились Коровины, Кобылины, Волковы, Медведевы. Именно от рода занятий того или иного человека наиболее часто образовывались фамилии.

Но нельзя не рассматривать еще одну версию происхождения некоторых фамилий, в том числе и Кобылин. Она могла быть образована и от прозвища Кобыла, которое человек получал за свою работоспособность («работать, как лошадь»).

Козьмодемьянцы Кобылины, о которых пойдет речь, держали лошадей вплоть до революции: занимались ямщицким промыслом, со временем превратившись в простых перевозчиков.

Сегодняшние дни. В музее купеческого быта есть несколько киотов для икон. Они простые, незамысловатые, но дороги тем, что сделаны руками козьмодемьянских умельцев, и когда-то заполненные почитаемыми в семьях иконами служили людям в виде домашней церкви. Когда я впервые увидела в музее киоты, а было это в 2002г., вспомнила про то чудо, которое восхитило в годы юности в юркинском доме. Чудом был резной киот. В него вставлены три иконы старинного письма. Одна из них имела парчовую ризу (оклад) с каменьями. Да, в атеистические годы такое увидеть, уже было сродни чуду. Хозяйки того дома уже много лет нет в живых. Но пути Господни неисповедимы. Этим летом я встретилась с ее внуком Юрием Кобылиным. Он-то мне и поведал историю своего рода и того киота. Юрий знает о своих предках от отца, и передавался этот рассказ, как говорится, из уст в уста. Поэтому, естественно, часть информации была потеряна.

Дом с участком, который принадлежал Кобылиным, до сих пор располагается на бывшей Большой Тихвинской улице (согласно плана города Козьмодемьянска 1916г.), ныне Республиканской.

Первая постройка жилого дома, относящаяся к началу 19 века, имела небольшие размеры. Огромный участок, более 15 десятин, спускался вплоть до Кузнечного оврага. Основную часть территории занимали хозяйственные постройки, позволяющие получать доход. Комплекс составляли конюшни, амбар, сараи для откорма домашних животных. На огород приходился небольшой участок пашни. Кормовые угодья находились в пойме реки Волги.

Со временем семья стала разрастаться. Возникла потребность в просторном помещении. В 1906 году на месте старого возвели новый двухэтажный дом.

Большой дом построили на кирпичных подпорках. Стены из неподсоченной сосны до сих пор находятся в хорошем состоянии. Широкая парадная лестница с резными балясинами хранит тепло рук нескольких поколений. Витые столбики с арками, обрамляющие вход в хозяйскую спальню, сродни оформлению покоев людей высшего сословия. Каждый уровень был снабжен отдельным входом. Появилась возможность молодому поколению жить отдельно.

Двор тоже был под стать дому - большой. Юрий рассказывал, что его залили бетоном. Только состоятельные люди могли себе такое позволить. Дальше территорию за домом, где сейчас расположен сад, занимали конюшни.

Семья по меркам того времени считалась зажиточной. Главой её был прапрадедушка. Юрий точно не знает, как его звали. Но в семье бытовала традиция называть мужчин либо Юриями, либо Николаями. «Я - Юрий Николаевич, мой отец - Николай Юрьевич. Прадедушку звали Николаем». Следуя логике чередования имен, прапрадеда звали тоже Юрий Николаевич.

Иконостас (именно такое название бытовало в семье, а не киот с иконами) занесли в новый только что отстроенный дом, когда молодые решили отделиться от родителей. У Кобылиных, со слов Юрия, было много домов в Ямской слободе, позднее названной Юркинской. Многочисленная родня проживала здесь же, в Козьмодемьянске.

При новой советской власти у Кобылиных отняли лошадей, конфисковали и почти всю дорогую резную мебель. Оставили немного кресел и киот с иконами. Видно, коммунистам он был не нужен. Иконостас в доме никогда не прятали: ни в революционные дни, ни в поздние советские годы. Он служил не одному поколению Кобылиных.

После смерти прапрадеда в доме остался за хозяина его сын Николай Юрьевич со своей женой Александрой Григорьевной. Глава семьи погиб в годы Великой Отечественной войны. На вопрос, чем занималась прабабушка Александра Григорьевна, Юрий ответил: сидела дома, вела хозяйство, учила жизни следующее поколение Кобылиных, помогала в воспитании детей. Отец Юры очень любил свою бабушку (это чувствовалось из его рассказов), хотя вид у нее был строгий, суровый.

Дед Юры работал столяром, а бабушка - бухгалтером на кирпичном заводе в Козьмодемьянске. Отец Николай был и токарем, и сварщиком, работал мастером участка на одном из крупных в Советском Союзе рыбоконсервном заводе на Курильском острове Шикотан. К сожалению, Николай Юрьевич Кобылин рано ушел из жизни. Похоронены Кобылины на городском кладбище.

В старинном Козьмодемьянске бытовали разные легенды: об основании города, про купцов, подземные ходы под городом и др. В роду Кобылиных тоже было своё предание о существовавшем когда-то фамильном золоте. По одной из версий, прапрабабушка Юры, когда только въехала в этот дом, повезла золото в Нижний Новгород, где жила родня. На пристани в ожидании парохода ее хватил удар, а золото пропало. По другой версии, его закопали за конюшнями. Дедушка Юрий Николаевич поверил в это и решил искать. Конюшни были разобраны, а земля вскопана. Так при доме появился молодой сад, которого никогда не было. Золото так и не нашли, а вот сад стал настоящим золотом, приносящим свои плоды. Когда разбирали старый сарай, там нашли фрагменты нескольких старинных икон.

Настоящей фамильной реликвией, чудом дома, был иконостас, который когда-то своей красотой и уникальностью покорил меня. Он переходил из поколения в поколение. Иконостас украшен рельефной резьбой, покрыт позолотой. Мастер-резчик, к сожалению, не известен. Но сработан киот ладно, с большим вкусом и любовью. Сама резьба, большая часть которой покрыта позолотой, иконы старинного письма уникальны.

Так сложились обстоятельства, что родовой дом от Юрия перешел в другие руки. Иконостас, который более ста лет находился в доме, перевезли в квартиру. От перепада температуры, сухости воздуха киот стал рассыхаться, отдельные резные детали отваливаться, позолота потрескалась, иконы стали подвергаться короблению и темнеть. Требовалась срочная профессиональная реставрация, иначе эту реликвию можно было потерять. Со слов Юрия, иконостас хотел отреставрировать еще его отец. Требовалось много денег на его восстановление. Это оказалось для семьи делом неподъемным.

Надо было принимать правильное решение. У Юрия оказались знакомые, которые общались с реставраторами из мастерской при Йошкар-Олинской и Марийской епархии. Они приехали. Когда ехали, думали, что состояние иконостаса ужасное. Мало что, по их мнению, сохранилось с тех времен в хорошем состоянии, ведь многое что уже видели. Но специалисты были ошеломлены. С их слов, они такого иконостаса еще ни разу не встречали. Удивило и состояние киота с иконами, и его красота.

Все три иконы в киоте были разновременные. Одно поколение купило одну икону, затем следующее - другую. Самой старой иконе, по первому впечатлению специалистов, около 200 лет. Фамильные иконы в свое время собрали, заказали мастеру шкаф-киот и туда их вложили. Одна икона с окладом из ткани их сразу заинтересовала: она была покрыта дорогой парчой с камешками и бисером. Видны были только лик и руки. Когда уже в ходе реставрации парчовый оклад убрали, под ним оказалась древняя икона. Возможно, оклад к иконе был заказан позднее: когда икона уже состарилась, ее и закрыли окладом. Реставраторы решили оставить эту икону без оклада, восстановив ее первоначальный вид. Тканевый оклад использовали для другой иконы. Под парчовой ризой был образ Божией Матери «Всех скорбящих Радость».

Самой древней и дорогой, со слов отца и бабушки Юры, была центральная икона Двунадесятых праздников. Третья икона - образ Божией Матери «Троеручица» (на окладе Троеручная) в серебряном окладе.

Семья Юрия приняла непростое, но важное решение: чтобы киот с образами жил и исполнял свое назначение, предложить его Марийской епархии. В реставрационных мастерских реликвии вернули первоначальный вид, иконы отреставрировали, позолоту восстановили. Иконостас занял достойное место в одних очень важных покоях.

Я не видела чудо из Ямской слободы более тридцати лет. Воочию уже, вряд ли, увижу. Но вот фотографии, которые мне показал Юрий, можно долго рассматривать и радоваться чуду. Чуду, сотворенному умелыми руками козьмодемьянского христианина-резчика. Чуду, что иконостас пережил разные годы лихолетья. Чуду, которое сотворили реставраторы, снова вдохнув в него жизнь.

Иконостас вновь исполняет свое главное предназначение – молитвенное.

Сотрудник музея Татьяна Киреева.

Семья Кобылиных